Еще в первый раз зайдя в это помещение, пока оно являло собой скорбную картину старого ресторанчика Данте понял: вот она, его счастливая обитель искусства и творчества. После, кропотливо переделывая и по сути, начиная с нуля весь дизайн этого помещения  Дель’Аморе сталкиваясь со множеством проблем держался только на своем врожденном упорстве и простому стремлению к мечте. Порой он и сам удивлялся, как ему это удалось. Сейчас этот смешной подвальчик всецело был его идеальным убежищем. Тут он прятался от проблем погружаясь в работу. Чертежи не казались ему скучными и рутинными. В них он видел свою прелесть. Порой, увлекаясь, готов был не смыкая глаз всю ночь прорисовывать кружево на очередном манжете. Данте любил это место. Тут пахло благородством и искусством. Во всяком случае, так ему казалось. Сюда с утра он ехал ни как на работу, он ехал сюда подальше от жизни. Для него время «здесь» застывало. Прекращало свое течение и превращалось в одно сплошное эйфорическое удовольствие.
Вытащив из шкафа скорбный такой электрочайничек и заварив чашечку черного чая Данте поудобнее примостырился, облокотившись об стол, и с тал с интересом юного первооткрывателя считать чаинки и гадать: на кой черт приперся сюда в нерабочее время, когда все остальные сотрудники скорбно попивают чаек в уютном тепле домов. Интерпретации были более чем разнообразные и на них итальянец решил не зацикливаться. В голову его убежденно лезли мысли о том, что пора браться обеими руками за личную жизнь и выкидывать из головы толпы абсолютно неизвестных ему людей в мистический образ которых он влюбился по дороге сюда. Ловя взгляд очередной рыжей бестии или жгучего брюнета Данте не задумываясь уже проворачивал в голове как бы так погуманне затащить того в кафе на чай или же сразу в мастерскую – позировать, ну а в итоге в постель - трахаться. Вот такое вот не романтическое окончание всей логической цепи.
Отставив чашку Дель’Амор взялся за очередной эскиз но через десять минут понял что это бесполезно. В голове не было ни единой мысли, а в душу змейкой заползали предательские проблемки, о которых он так старался забыть все это время.
- Ну что за печаль такая? – риторически поинтересовался он у потолка.

Этот день явно сулил множество потрясений. Этот факт Данте осознал в тот момент, когда в дверь неожиданно простучали.
Что за странное поколение такое? Пришли в ателье, а стучаться как в квартиру. Абсурд.
Кинув с плеч на диван пальто, он гордой походкой бывалого щеголя прошествовал до двери, и одним рывком распахнул ее.
Сперва Данте не совсем понял, что вообще такое произошло. В нос ему ударил аромат тысячи цветов одновременно. К этому было подкреплено еще и пестрое визуальное сопровождение. И чего только не было в этом букете. Данте даже на секунду прикинул что это наверняка грабитель, который самым халатным образом обчистил цветочный магазин и теперь прибежал в его ателье – скрываться. Впрочем, сия забавная гипотеза была почти сразу опровергнута прямым и точным попаданием прямо в душу итальянца. Пред ним предстал полноправный представитель творчества Брюсова. Данте даже про себя прошептал что-то вроде «Юноша бледный со взором горящим», но быстро одернул, наперед зная, что там за три завета следовало бы в такой ситуации дать и зная какую интерпретацию они приобретут в его пошлой головушке.
Поправив очки на переносице и произнеся это многозначительное «Кхм… кхм» Данте с очаровательнейшей улыбкой взирал на трогательное чудо с несоизмеримо огромным букетом в руках.
- Чем могу помочь, молодой человек? Я боюсь, что вы немного ошиблись адресом. Я конечно далеко не статный мужик с граблями в руках, но и на конфетную барышню, коих обычно удостаивают таких подарков, не похож.
С этими словами Данте отошел чуть в стону освобождая дверной проход от своей бренной тушки и как бы приглашая гостя вовнутрь.
Что за дела? И когда ко мне в последний раз приходили бледный принцы с букетами? Кто-то из нас двоих определенно съехал с катушек. Теперь нужно разобраться кто это: я, или этот смешной мир.

- Да.. Я думаю господин Дель’Аморе будет очень удивлен – скептично ответил Данте.
Букет его сейчас заботил мало. Данте с любопытством наблюдал за юношей и отмечал для себя всякие забавные тонкости. Двигался тот на удивление плавно и спокойно, что никак не ассоциировалось у итальянца с курьерами. Те ему представали в основном  дерганые и замученные, теребящие край рубашки или поправляющие воротник пиджака. В общем парниша был в своем роде универсален. Легкие, ненавязчивый, даже забавный. Данте моментально прикинул, как приятно зарываться пальцами в светлые, коротко остриженные волосы и как можно бесконечно обводить пальцами линию его губ. Трухнув головой, и напомнив себе, что он на работе, Данте перевел внимательный взгляд на огромных размеров, почти несуразный букет.
- Хм… Позвольте поинтересоваться…
Достав из ящика слова ручку, он взял у курьера планшет, невзначай коснувшись кончиков его пальцем, и поставил размашистую короткую подпись, состоящую всего из пары букв, с которых начиналась его фамилия. Вернув планшет обратно, итальянец посмотрел юноше в глаза и уже с оттренированной любезной улыбкой, чуть изогнув брови, продолжил.
- … Так вот, я хотел спросить, от кого же это… хм, постмодернистское творчество. Ибо на своем веку я много чело повидал, но этот монумент садово-парковому изобилию дает фору даже творчеству Дали. 
Действительно, Букет произвел на итальянца неизгладимое впечатление. На контрасте с монотонной обстановкой его псевдо кабинета он выглядел ярким, несуразным пятном.
Впрочем, должно же в жизни быть какое-то разнообразие. Можно сказать, что эта забавная картина выражает собой глобальную проблему человечества. Когда серый социум моего кабинет давит на ярким индивидуум этого букета.
Переосмыслив то, что только что пришло ему в голову Данте тихо рассмеялся, оценивая глупость своих суждений и уже в который раз напомнил себе, что ему уже далеко за романтические 18 и в 22 с хвостиком пора уже позволять будиться в голове более вменяемым мыслям. Хотя бы разнообразия ради.

Данте удивленно изогнул бровь, глядя на юношу теперь с нескрываемым интересом. Уж больно говорливый и смелый для курьера. И держится как-то на удивление спокойно.
Развернув фамильярную открытку Данте тут же узнал знакомый подчерк одной помпезной дамочки которая недавно к нему захаживала. Тяжело вздохнув и кинув сие произведение романтического искусства итальянец присел на краешек стола и,  стащив с носа очки, цивильно протер шелковым платочком стекла. Зрение у него стало портиться буквально год назад, а последствия его начинали порядком напрягать.
- Ну что вы, любезный. Это было достаточно простой коктейльное платье. Длинной до колена и собранное на краю колокольчиком и под грудью. Без лямок, серебристо платинового оттенка в крупные темные цветы. Достаточно скромное и без лишних деталей, во всяком случае, на фоне этого монументального подарка – припомнил Данте, чуть щурясь, и вспоминая выкройку, которая все еще у него где-то валялась.
- Боюсь, что я немного переусердствовал, снимая мерки и мадмуазель расценила мои невинные творческие позывы как нечто двусмысленное… впрочем…
Дель’Аморе на секунду замолк, глядя на курьера.
Как же он представился. Черт. Совсем вылетело из головы. Кажется Ричард.
- Скажите Ричард, мне одному кажется, что барышням не пристало дарить мужчинам букеты цветов, еще и со столь абсурдно-пафосными комментариями?
Данте продемонстрировал письмецо, и без сожаления швырнул в кучи эскизов. Настроение его, досель имеющее мечтательно-романтичную направленность начинало уползать в одинокое уныние.
- А я уж размечтался что это вы – мой скрытый обожатель, решили открыть свою истинную сущность и начать свое похождение со столь эффектного подарка – Данте почти безразлично улыбнулся, вытягивая из корзины дну розу, и, самым халатным образом отломав ножку, зацепил себе за ухо. Взглянув мельком в зеркало он отметил, что выглядит теперь как испанская цыганская девушка танцующая страстный пасадобль.
- Ну что ж, раз уж вас занесла нелегкая в мое странное убежище, еще и с таким подарком, не откажитесь ли о чая? Намедне одна из поклонниц подарила мне куда более полезный во всех смыслах фарфоровый сервиз.

Попутно заваривая в фарфоровом чайничке чай Данте с явной полуулыбкой слушал юношу.
- Хох. А у вас большой опыт общения с хитрыми барышнями? Неужели курьеры тоже имеют привычку чересчур усердно протягивать бланки и с нежным трепетом в руках передавать дамам цветы? – Данте дружески подмигнул парню.
- Все мы не без греха, как говориться. Но в данной ситуации я уже даже не жалею что тогда немного «увлекся», если уж вся эта ситуация подарила мне такое приятное знакомство.
А почему бы и нет? Не могу же я себе отказывать в маленьких радостях, когда они сами так уверенно приходят в монотонное течение моей жизни?
Искренне пообещав самому себе, что общение с этим парнем у него ограничится исключительно чаепитием, и попутно делая самую любезную и характерную для бывалых раcтленцев улыбочку,  Дель’Амор  поставил на стол две чашки на блюдцах, без особого сожаления собрал валявшиеся эскизы со стола и затолкал на шкаф, не особо печаль об их сохранности.  Отодвинув для гостя один из стульев, за которым обычно восседали помпезные дамочки и с открытым ртом слушали пафосные речи Данте о тканях и моделях очень подходящих им по фасону и, безусловно, самых модных в этом сезоне, итальянец сам присел за свое, так сказать, рабочее место, и с удовольствием потянулся, окрестив сегодняшний день совершенно и безвозвратно потерянный для мира искусства.
-Знаете, за время работы в цветочном магазине я такого повидал, что мне уже ничего не кажется странным. Каких только записок не писали влюбленные, в одной даже указывалось, как и куда мне стоит облобызать того человека, которому предназначались цветы, здорового бугая, между прочим
Данте сочувственно покачал головой. Впрочем, сочувствия в этом жесте было не больше чем в табуретке.
В конце концов, юмориной парниша.
- Я вас очень даже понимаю. За время моей обширной практики мерки мне доводилось снимать, по печальной иронии, не только с женщин, но и с мужчин. А там увлекайся, не увлекайся. Все равно в процессе снятия мерок с бедер и таза тебя хоть раз обвинят в том, что ты распускаешь, мол, руки. Но самое страшное, что некоторые более чем двусмысленно, просят продолжения.
Усмехнувшись, Данте разлил чай в чашки, и, принеся сахарницу все с того же мистического шкафчика который незримым образом вмещал в себя прямо таки триумфальное количество предметов, уселся обратно.
-А если я решу открыть вам свою сущность, то уж никак не стану дарить подобный кошмар в корзине, а ограничусь букетом алых роз или же ромашек, -
- Ромашек?
Данте не удержался и хохотнул.
- Знаете, я думаю, что это просто очаровательно. Если все-таки соберетесь – то непременно их и подарите. Розы это пошло, и мне порядком поднадоело.. А вот в ромашках…
Итальянец мечтательно прикрыл глаза, накручивая на палец локон – тем самым выдавая с головой свои глупые женские повадки, которые так не любил.
- Ромашки это здорово. Это как-то по-детски непосредственно, неожиданно, и….
Дель’Амор перегнулся через стол, глядя юноше прямо в глаза и игриво улыбаясь.
- …И очень на вас похоже.
Впрочем, Итальянец быстро вернулся в свое исходное положение, напоминая себе что еще минуту назад давал вселенной клятвенное обещание, и с беспристрастным видом стал загребать ложечкой сахар. На фразу о сервизе он отреагировал мягкой улыбкой.
- Он фарфоровый. Очевидно, будет выглядеть куда более сдержанно и символически нежели какой либо букет. И главное – не несет в себе почти никакого намека на романтику. Его подарила мне одна милая особа, после того как я закончил брючный костюм для ее мужа.

Отредактировано Данте (2009-07-15 15:44:39)

- Хо-хо, да вы еще и официант. А в каком заведении?
Данте заметно оживился, и, закинув в чай третью финальную ложку сахара, стал активно его размешивать. Пить чай с гостем – для него, как и для многих, был своеобразный ритуал. Можно даже сказать традиция, посему, итальянец чувствовал себя более чем комфортно. Если уж дело дошло до чая значит сцены изнасилования и убийства уже в пролете.
Тут можно и галантно пододвинуть стул девушке, и посоветовать ей что-нибудь из меню, склонившись над самым столиком, и послать проникновенный взгляд от самой барной стойки.
Данте с интересном изогнул бровь, глядя на достойную демонстрацию того самого проникновенного взгляда. Сказать что его впечатлило, значит ничего не сказать. По спине итальянца тут же пробежали мурашки. Оторвать взгляда от соблазнительного кончика языка, которым молодой человек проводил по губам, Данте никак не смог. В нем тут же закипело необузданное желание раздеть это совершенство, прямо здесь на столе, а вот чего ему хотелось больше в дальнейшем – почти с безумным вожделением рисовать обнаженное тело, или сладострастно кусать за шею опрокинув того на спину, он решить пока не мог. Найдя компромисс в том, что сначала бы он сделал пару набросков, а после, мучительно долго ласкал бы нежную кожу паренька, Данте очаровательно улыбнулся, стараясь всем своим видом показать исключительно платоническую заинтересованность.
- У вас более чем хорошо выходит. Особенно финальный жест облизывания губ. Часто тренируетесь?
Тем не менее, как бы он не старался, в голосе Дель Аморе уже проскальзывали бархатистые, низкие нотки, которые вот-вот норовили сорваться до интимного шепота. Эту свою странную особенность он контролировал плохо.
Как только я наскребу денег, чтоб заказать у вас костюм, в котором мне, по правде говоря, некуда и пойти, то я тут же примчусь сюда с букетом ромашек и предложением руки и сердца.
- Ой, ну что вы, любезный, я, так уж и быть, разрешаю подарить мне букет ромашек просто так. От чистого сердца. Тем более, если уж вы прейдете ко мне с предложением руки и сердца, то костюм вам понадобиться в любом случае. А я, так уж и быть, куплю себе платье в свадебном магазине.
Когда на нос Ричарда триумфально приземлились его темные очки Данте не удержался и рассмеялся. Уж больно забавно выглядело предложение руки и сердца в такой-то комичной ситуации. Тем более, если уж совсем по правде, подобное предложение итальянцу делали впервые, и он уже размышлял насколько сильно в подобной ситуации стоило бы смутиться юной барышне и как скоро дать согласие.
Вы меня уже так хорошо знаете, что можете сказать, что на меня похоже, а что нет?
На подобную реплику Данте не смол сдержать улыбки. В словах он часто был поспешен, а выкручиваться хоть и умел, но не особенно любил. Протянув руку к лицу курьера и позволив себе такую вольность – стянуть с того его забавные очки, итальянец заглянул тому в глаза, и спокойным, почти умиротворенным тоном заявил:
- Ну как вам сказать. Наверное я все таки больно доверчив, а может просто хорошо чувствую людей. Но предо мной вы предстали в образе игривого, ветреного и беззаботного человека, простого и понятного, и в тоже время имеющего свое скрытое очарование. Как ромашка.
Данте обворожительно улыбнулся, глядя Ричарду прямо в глаза.

-В баре Polo Lounge. Были в таком? Хотя, наверное, не были.. Иначе я бы вас обязательно там заметил, -
Такая фраза приятно удивила итальянца.
- А у вас хорошая память на лица? Или же вы выделили бы мою скромную персону из кучи дам, которым посылаете свои сладострастные взгляды?
Тихо рассмеявшись, Данте сделал глоток чая, пытаясь вспомнить что конкретно он заваривал. На бергамот не было похоже, и не зеленый точно. Что-то из набора, который ему подарила одна его постоянная клиентка после поездки в Китай.
Увидев реакцию на его фразу про ловкость языка, Данте даже внутренне возликовал. Парниша выглядел смущенным, немного забавным, как обычно выглядят потенциальные жертвы бывалых извращенцев. Бывалым извращенцем Данте себя ощущал смутно. Зато его очаровательная «Жертва» умиляла его сейчас до глубины души. В нем вдруг проснулось чисто женское желание каким-то жестом или интонацией проявить свою полную заинтересованность в продолжении вечера. Впрочем, итальянец решил не спешить. Фамильярные фразочки не были в его стиле, из жестов же пока ничего подходящего в голову не приходило.
Это исключительно природный дар, который я могу только развивать,
- ОООу…
Дель Амор заинтересованно изогнул брови, опять перегнувшись через стол, и с нескрываемым интересно глядя на губы юноши.
- Развивать говорите? Звучит любопытно. Может расскажете подробней как это происходит? Ато у меня очень узконаправленные таланты. Никогда о таких как ваши не слышал. А вдруг и у меня получиться?
Голос Данте опять звучал очень низко, мелодично, ласкающее-умоляюще, как просят о поцелуе или о продолжении ласки. Итальянец уже чувствовал как опять бегут по телу мурашки, как появляется легкая слабость в ногах, ощутимая даже не смотря на то, что он сидел.
Следующая фраза парня немного выбила его из этого странного состояния.
Вам пойдет платье. Только вот разве вы не можете его себе сшить?
Наигранно тяжко вздохнув Данте покачал головой, прикрыв глаза, и глубокомысленно заявил:
- Ну что вы, любезный. Разве принято невесте самой шить себе платье для такого монументального праздника? Тем более, знаете как проблематично снимать с самого себя мерки? Нееет, я бы хотел чтобы вокруг меня бегала куча ассистенток, предлагая то одну, то другую модель, ласково касаясь моего плеча, восхищенно аплодируя, когда я выхожу из примерочной в очередном «Непременно подходящем мне по фасону» платье.
Итальянец даже мечтательно опустил ресницы и оперившись подбородком в ладонь а локтем в стол, стал активно фантазировать на тему. Имея не в меру живую и богатую фантазию у него это получалось более чем реалистично. Вот он, в белом узком платье, с фатой на голове. Волосы уложены лучшим в городе парикмахером в незамысловатые кудри, ресницы подкрашены, на лице улыбка. Навстречу нему выходит собранный, подтянутый, блистающий в новом костюме, Тройке, Ричард. С бабочкой на шее и счастливой улыбкой. Берет его, Данте, под руку, и ведет к алтарю.
Из мира забавных грез его выбило легкое. Почти неощутимое прикосновение чьих0то теплых пальцев к щеке и волосам.
Дель Амор резко распахнул глаза и даже вздрогнул, однако, не отстранился, позволяя Ричарду заправить выбившуюся прядь волос за ухо.
- Хм.. Это очень мило с вашей стороны, любезный. Вы, можно сказать, спасли меня от наследственного косоглазия. Эта чертова, бывшая когда-то челка начинает меня раздражать. Чем я могу вам отплатить за такую услугу?

Отредактировано Данте (2009-07-16 00:36:55)

-Видите ли, это происходит на абсолютно бессознательном уровне и мне сложно объяснить
Данте согласно кивал, а в голове его уже бегал творческий видеоряд. Особенно въелось ему слово «Бессознательно». Вот он, Дель Аморе, совершенно бессознательно поднимается со стула, не менее бессознательно швыряет со стола сервиз, и уж тем более, совершенно бессознательно опрокидывает на него Ричарда, начинает бессознательно того целовать, бессознательно того раздевать, и….
Итальянец трухнул головой, отгоняя уже откровенную эротику.  Чего бы это в его пылком умишке появились такие идеи? Вспоминая прошлые годы он отметил, что никогда не отличался особым гиперсексуализмом. Даже в годы своей подростковой бурной деятельности. Сославшись на имитированное воздержание, в процессе которого он активно переезжал и работал, да и вообще, в промежутке которого было банально некогда и не менее банально – не с кем, Данте кинул  еще один короткий взгляд на влажные губы юноши, и заставил себя как можно более невинно улыбнуться.
На его очаровательное предложение юноша отреагировал уж больно скромно.
-Что вы, что вы... Я это сделал от чистого сердца и абсолютно безвозмездно. Ну или вот разве что за чай
Данте не сдержал разочарованного вздоха.
- Ах, какая же приличная молодеешь пошла. А я то уже размечтался, что вы схватите меня за воротник рубашки, прижмете к стене и…
Итальянец по-Мефестофельски улыбнулся, демонстрируя ряд белоснежных зубов работы лучших дантистов.
- И потребуете, например, самым халатным образом снять с вас мерки.
Тихо рассмеявшись, Данте откинулся на стул, совсем позабыв про свой чай. Теперь его волновали куда более щепетильные тонкости.
-Знаете, а я вас другим представлял, когда сюда ехал.
- М? Неужели?
Изогнув вопросительно брови, Дель Аморе привычным жестом откинул с лица прядь, и, придвинувшись ближе к столу, чуть через него перегнувшись и соблазнительно улыбаясь голосом низким и бархатным, почти шепотом, поинтересовался.
- Ну и как же, любезный, вы меня представляли?

Данте с понятным только ему воодушевлением размешивал сахар в чашке. В голове его плавали мысли и образы. Сперва он довольствуясь воображением нарядил Ричарда в шелка и бархат, после, поразмыслив, в высокий цилиндр и жабо, еще немного прикинув, в узкий деловой костюм, и позволив окончательно разгуляться свой не в меру живой фантазии позволил последней эпостасии паренька стать узким кожаным штанам и короткому латексному топу.
Трухнув головой, и решив более не вдаваться в традиционные костюмы фетишистов и БДСМщиков итальянец умильно улыбнулся, уловив краем уха забавную, свою, характеристику. Не удержавшись, Дел Аморе даже рассмеялся, и, хлопнув ладонью по столу задорно глянул на Ричарда.
- Нет, ну где вы, молодые люди, только берете такие образы?  Вы вспомните тех же Дольче и Габанна? Два гомосексуалиста: один лысый, а второй с модной сейчас французской щетиной и едкой ухмылочкой бывалого педофила.  И оба вылизаны гелем в лоске и шике. Совсем уж не похожи на ваш собирательный образ.. Впрочем.
В голосе Данте окончательно пропали смешливые интонации, оставив только спокойный, чуть дружелюбный тон.
- Вы просто застали меня вне рабочего времени. Во время активного нашествия аморфного вдохновения я обычно больше похож на ненормального дядьку с беспокойными ручками, и если вам любопытно, я не имею привычки втыкать булавки себе в одежду. Я обычно засовываю их острием в рот.Итальянец обворожительно улыбнулся, и, достав одну из тонких иголочек с пурпурным шариком на конце, продемонстрировал как конкретно это происходит.
Делая подобный жест он никогда не боялся уколоться. Это казалась ему почти невозможным. Зажимая острие иглы между языком и небом он даже частенько чувствовал повышение инициативности в себе и непрерывный поток творчества. Что-то где-то прицепить, что-то добавить, что-то еще прострочить.
Вытащив таки многострадальческую булавку изо рта и вернув ее на историческую родину, Дель Аморе продолжил.
- И еще одно. Я боюсь что вы не совсем наслышаны об моей профессии. Я не шью. Я делаю чертежи, проекты, снимаю мерки, разрабатываю дизайн. А самыми тяжелыми и кропотливыми работами вроде прошивки и тому подобным занимаются мои швеи. Сегодня, правда, их нет на рабочем месте, так как по идее они на выходном, как и я, в принципе. И не спрашивайте, Бога ради, что я тут делаю.
Данте тихо рассмеялся, допивая чай.

Но мне ведь только на руку то, что вы оказались тут, иначе мне бы пришлось тащить этого монстра назад в магазин и получать по шее от продавца.
Задумчиво покусывая губу Данте согласно кивнул, пытаясь припомнить на свой практике хоть один цветочный магазин, который он посещал. Вспомнился только тот случай, когда он дарил цветы на день рождение одной своей постоянной клиентке. Не то, чтобы итальянец хорошо ее знал, или испытывал к ней какие-то чувства. Он делал это скорее из норм приличия и воспитанности. Девушка, несомненно, была очень польщена пышным букетом из фамильярных, ярко алых роз, количество которых ровняло количество прожитый девушкой лет, тобиш ровно двадцать шесть.
Припоминая ту сварливую тетушку, которая так усердно заворачивала цветочки в пеструю фольгу Данте даже слегка поежился. У той тетки были цепкий, будто прощупывающий под одеждой взгляд, от которого по спине бегали мурашки. Сказав судьбе спасибо за то, что она не поставила его на место Ричарда, Дель Аморе даже тихо выдохнул, Протирая платочком из кармана стекла от очков.
- Теперь я даже рад, что меня сегодня сюда занесла нелегкая. Если бы по вине моего отсутствия вы бы, как вы выразились, «Получили по шее» я бы чувствовал себя крайне виноватым, возможно, даже не подозревая почему.
Итальянец приподнялся, и, пройдясь по кабинету остановился возле юноши. Присев на краешек стола в нескольких сантиметрах от него Данте с совершенно беспристрастным выражением лица поинтересовался:
- Ричард, а вы местный? Я просто только сейчас понял что имя у вас уж больно благородное для Американца. Помнится был даже такой английский король «Ричард – львиное сердце»
Дель Аморе Улыбнулся, проведя рукой возле лица курьера, совершенно непроизвольно, будто ловя паутинку, и только напоследок коснувшись кончиками пальцев мягких губ. Юноши.